В первые два десятилетия после Второй мировой войны партийное устройство в большинстве западных государств было очень стабильным. Культурные изменения 1960-1970-х годов привели к его расслоению, правда, поначалу лишь в политическом лагере прогрессистов. Социал-демократические и социалистические партии Западной Европы, ориентированные на интересы наемных рабочих, стали воплощением надежды для интересующегося политикой поколения, которое по своему социальному происхождению состояло в основном из выходцев из бюргерской и академической среды.
Из-за этого возникло огромное давление на традиционные партии наемных рабочих в плане изменений не только программного, но и культурного характера, что отчасти привело к маргинализации представителей профсоюзной среды и квалифицированных рабочих. Они утратили ощущение, что их интересы достаточно представлены этими партиями, и либо перешли к консервативным партиям, либо вообще свернули свою политическую активность. В некоторых странах произошло отпочкование экосоциалистического крыла и возникли экологические партии.
Однако парадоксальным образом социал-демократическим партиям в Европе и демократам в США во времена идеологического доминирования неолиберализма и рыночного радикализма удавалось добиваться успехов на выборах, положивших начало политике так называемого третьего пути Билла Клинтона в США, Тони Блэра в Великобритании и Герхарда Шредера в Германии. В конечном счете все это вопреки достигнутым экономическим успехам привело ко второму этапу эрозии прогрессистского лагеря. В Германии возникла более левая партия, чем СДПГ, в Великобритании и США произошел явный сдвиг влево лейбористов и Демократической партии.
Казалось, что консервативный лагерь с его традиционно размытыми программными установками длительное время обходили стороной процессы эрозии в Европе. Но такое положение за последние годы изменилось коренным образом. Во Франции неоголлистская Республиканская партия, равно как и социалисты, была отодвинута на периферию новой либеральной политической силой «Вперед, Республика!» Эммануэля Макрона и понесла большие потери в пользу правых под предводительством Ле Пен. В США программное единство республиканцев вначале было подорвано «Движением чаепития», а затем окончательно разрушено политикой действий напролом Дональда Трампа. В своей риторике он прибегает к посланиям расистского и шовинистического характера, отказывается от таких программных истин американских консерваторов, как свободная торговля и открытость миру, заменяя традиционные республиканские добродетели откровенной неприязнью к демократам.
В Германии модернизация консерватизма под предводительством Ангелы Меркель привела, похоже, к продолжающемуся программному расколу внутри ХДС с отпочкованиями правой ориентации наподобие «Союза ценностей», разделяющего немало ценностей АдГ («Альтернативы для Германии»). Упомянутая последней партия в свою очередь все больше трансформируется из национально-либеральной политической силы с высокой долей профессоров экономики в антидемократическую правую партию, часто с фашистской риторикой.
В Италии христианские демократы были сломаны еще в 1990-е годы, после того как democrazia cristiana (христианская демократия) не устояла под прессом расследований органами прокуратуры по обвинениям ее в коррупции и бесхозяйственности. С тех пор консервативный лагерь прекратил свое существование, а на смену ему пришел правый либерализм Сильвио Берлускони, а также новая демократическая партия американского образца с несколькими мелкими христианско-демократическими и либеральными партиями центристского толка. Италия, как и в прежние времена (футуризм, фашизм, а после Второй мировой войны – потребительство и модернизм) и в этом случае оказалась в авангарде Европы.
